Целью настоящего исследования явилось выявление молекулярно-цитогенетических маркеров опухолевых клеток и оценка их значения для диагностики, стратифи­кации пациентов по группам риска при терапии острого миелоидного лейкоза у детей.

Для анализа были выбраны гены, мутации которых имеют прогностическое значение и/или наиболее распро­странены при ОМЛ у взрослых, а также встречаются у па­циентов с нормальным кариотипом - внутренняя тан­демная дупликация гена FLT3 (FLT3-ITD), CEBPA, WT1. У детей данные о прогностической роли исследуемых мута­ций ограничены и противоречивы.

Встречаемость FLT3-ITD у детей с ОМЛ составила 14,7% (14/95). Пациенты с наличием FLT3-ITD в отличие от негативных больных характеризовались: преобладани­ем мальчиков (9/14); более высоким инициальным уров­нем лейкоцитов (медиана 34,2?109/л против 15,8?109/л, p>0,05); большой долей бластных клеток в перифериче­ской крови (медиана 64% против 50%, p=0,049) и костном мозге (медиана 85,5% против 73,8%, p>0,05); более высо­ким уровнем гемоглобина (медиана 99 г/л против 85 г/л, p>0,05); преобладанием М1 и М2 морфологии бластов (10/14); в клинической картине более частой регистрацией гиперпластического (лимфоаденопатия - 42,8% про­тив 23,7%, гипертрофия слизистых оболочек - 35,7% против 13,6%, хлоромный рост - 14,3% против 5,1% p>0,05) и реже - анемического синдрома (66,7% против 86,9%, p = 0,06). Цитогенетические особенности FLT3-позитивных больных: чаще определялся нормальный ка­риотип (20% против 11,1%, p>0,05); реже выявлялись му­тации региона 11q23 (6,7% против 25,4%, p>0,05) и бла­гоприятные молекулярно-генетические аберрации (7,1% против 22,6%, p>0,05).­

Статистических различий в частоте достижения ре­миссий между пациентами с мутацией и без нее не вы­явлено. У лиц с мутацией гена FLT3 рецидивы заболе­вания регистрировались чаще по сравнению с больны­ми без этой мутации (64,3 и 35,7% соответственно), раз­личия статистически достоверны (p = 0,047). Общая (OS) и бессобытийная (EFS) выживаемость детей с наличием мутации FLT3/ITD не отличалась от аналогичных пока­зателей больных без исследуемой мутации (p>0,05). Тог­да как 5-летняя безрецидивная выживаемость (RFS) де­тей с FLT3/ITD (0,35±0,14) достоверно хуже по сравне­нию с FLT3/ITD-негативными пациентами (0,55±0,07; p = 0,037). Таким образом, мутация FLT3/ITD свидетель­ствует о неблагоприятном течении и прогнозе заболева­ния, обусловливая высокую вероятность развития рециди­ва у этих пациентов.

Мутации CEBPA были обнаружены в 12,2% (5/41) про­анализированных случаев. Особенности пациентов с на­личием мутации CEBPA: преобладали мальчики (4/5); все имели М2 морфологию бластов; у 3 из 5 выявлен нормальный кариотип. В настоящее время живы четве­ро детей. Статистически значимых различий в результа­тах терапии пациентов с наличием мутации CEBPA и без таковой выявлено не было (p>0,05). Тем не менее, 5-лет­няя выживаемость пациентов с мутацией CEBPA была несколько выше: OS - 0,80±0,18; EFS - 0,60±0,21 и RFS - 0,75±0,21 по сравнению с больными без этой му­тации (0,52±0,10; 0,44±0,09 и 0,62±0,11 соответственно; p>0,05).

Мутация гена WT1 выявлялась в 9,3% (7/75) случаев. Результаты лечения пациентов в нашем исследовании не показали какую-либо прогностическую значимость нали­чия мутаций гена WT1. Как непосредственные, так и дол­госрочные результаты лечения пациентов с мутациями WT1 и без них не различались (p>0,05).

Проведен анализ встречаемости точечных мутаций ге­нов FLT3, CEBPA, WT1 у детей с ОМЛ и их прогностиче­ской роли.